Антишамилевское движение среди вайнахов. Падение имамата.

В ходе войны народные массы разочаровались в идеологии воинствующего мюридизма, на их глазах происходило баснословное обогащение наибов и шейхов. Тиранический аппарат насилия, созданный в имамате, приводил к постоянным антишамилевским выступлениям. Интересно, что русские демократы вовсе не идеализировали движение Шамиля, указывали на эти процессы. Так, Н. А. Добролюбов писал о Шамиле, что «наибы его действовали очень произвольно, грабили и наживались, а он, говорят, очень часто смотрел на это сквозь пальцы. Уважение к себе поддерживал он более страхом, нежели любовью, палач был при нем неотлучно и казни были беспрестанны». (Н. А. Добролюбов. Собр. соч. Т. 5., М., 1962. С. 448.) Уже в 1840 году восставшие чеченцы убили наиба Булата- Мирзу, через несколько лет. подняли восстание цонтароевские чеченцы и убили старшего наиба имамата Шуайб-муллу Цонтароевского. В 1843 году подняли восстание чеченцы Чеберлоя, в ,ходе которого ясно показали свое неприятие идеологии мюридизма. В своем послании Шамилю они гневно говорили: «Приди и возьми свой шариат, мы его уже и в мешок уложили». Подавление чеберлоевского восстания было поручено шейху Ташу-Хаджи, который залил Чеберлой реками крови, но и сам он был смертельно ранен народными мстителями.

С целью подавления антишамилевского движения в имамате-функционировала изощренная система слежки и доносов. Регулярно проводились показательнь казни, сотни недовольных томились в тюрьмах, обычной практикой стала конфискация имущества противников режима.

Один из бывших приближенных Шамиля Сулейман Эффенди так описывал ужасы имамата: «Без всякого основания и исследования истины, а только по одной лишь клевете, приказывает он (Шамиль) своим палачам лишить жизни почтенных мусульман, обвиняемых в мнимых преступлениях, причем цель его состоит в том, чтобы вселить страх в других и тем утвердить над ними власть свою на прочном основании… Он, обвиняя обитателей некоторых дагестанских деревень в изъявлении ими покорности и -повиновения русским, делает на них нападения, взрослых мужчин умерщвляет, женщин и малолетних детей берет в плен, а имущество их захватывает в пользу своей казны и своих приверженцев…» Именно в этот период начался массовый уход чеченцев в Грузию, где они основали значительные контингента населения. Постоянно множилось число тех, кто возвращался” в российское подданство.

Исследователь мюридизма отметил: «Логика исторического развития, конкретней — парадокс истории состоял в том, что вопреки идеям уравнительства, содержавшимся в мюридизме, социальное расслоение в так называемых «вольных обществах» Дагестана и Чечни усилилось, а зависимость крестьян от «владетельных людей» возросла в государстве восставших (т. е. в имамате. — Сост.) особенно в последние этапы его существования. Административная верхушка имамата, военные вожди часто вопреки устремлениям Шамиля сосредоточивали в своих руках вместе с властью богатства, по существу, занимали место уничтоженных феодалов. Социальная политика Шамиля не могла повернуть вспять те объективные социально-политические процессы классового расслоения, которые начались еще до Шамиля». (Яндаров А. Д. Суфизм и идеология национально-освободительного движения. Алма-Ата, 1975.. С. 126.)

Превращение имамата в феодальную деспотию неизбежно привело к возникновению среди населения теократического государства антифеодального, антишамилевского движения, воплотившегося в открытые вооруженные выступления против наибского правления, в многочисленные отказы выплачивать подати, веста военные действия и др.

Кровавая политика Шамиля какое-то время держала в повиновении население имамата. Среди таких методов удержания в покорности, как слежка, аресты, казни и другие, Шамиль широко использовал захват заложников в «подозрительных» селениях и обществах, практиковалось переселение дагестанцев и чеченцев в высокогорные районы, где «неблагонадежное» население лишалось возможности обращаться за помощью к правительственной администраций. Кроме того, Шамиль понимал, что люди, лишенные привычных способов экономической деятельности, будут охотнее участвовать в походах и служить имамату за скудное жалованье. Однако с начала 50-х годов, после того как правительственная армия стала наносить поражения мюридам, начался неизбежный распад имамата. Тысячи дагестанцев и чеченцев переходили на сторону России, создавались отряды, горской милиции. Вот как описывает современник ее формирование перед сражением у Ахульго, где на стороне правительства сражалось около 3 тысяч горцев: «Набегавшие к нам горцы большею частью выходили вследствие преследования Шамиля или его приближенных и, будучи принимаемы нами, старались отблагодарить нас своей боевой службой. Эти поистине заслуженные люди настоятельно требовали полного разрешения им прав семейных и имущественных, а между тем дома и земли их оказались конфискованными Шамилем и уже перешедшими в постоянное владение, жены же, ими оставленные, выданными замуж за других лиц».

И еще одно яркое свидетельство современника о полном упадке имамата: «Дух горцев, их готовность умирать с оружием в руках были в последние годы низведены до ничтожества беспрерывными неудачами, ужасными потерями, обнищанием, жестоким, деспотическим управлением шамилевских наибов, это были уже не одушевленные фанатизмом полчища, а просто толпы насильно согнанных полуголодных, отупевших людей, машинально, из страха смерти повинующихся…»

Именно в этот период идеология мюридизма вступает в полосу жесточайшего кризиса. Став государственной религией, фактически освящавшей феодальную эксплуатацию, мюридизм потерял свою привлекательность для горских крестьян. Это отразилось в появлении огромного количества произведений устного народного творчества, в которых остро высмеивались жадность и корыстолюбие наибов и самого Шамиля, осуждались жестокость и бесчеловечность теократического режима. На уровне общественно-политического,, сознания, единственно возможной формой которого для широких масс горцев в то время была только религия, кризис мюридизма выразился в увлечении крестьян новой разновидностью мюридизма — кадырией, проповедником которой стал шейх Кунта-Хаджи. Кадырия Кунта-Хаджи была эсхатологическим учением,, что отразило разочарование горцев в «газавате», неверие в возможность построения «царства справедливости» на земле. Новое учение призывало горцев отречься от земных забот и. горестей и уповать на те блага, которые они получат в загробном мире в обмен за терпеливое перенесение тягот и страданий земной юдоли… Растущее антишамилевское движение, кризис мюридской идеологии, постоянные военные поражения привели к возрождению и росту пророссииской ориентации у населения имамата. После того как попытки вынудить Шамиля прекратить военные действия завершились провалом, население Чечни начало выходить из состава имамата. В апреле 1858 года 96 чеченских селений под прикрытием российских войск переселились в равнинную зону. Попытки Шамиля военным путем пресечь это переселение закончились провалом. А в августе 1858 года антишамилевское восстание вспыхнуло в Аргунском ущелье. В течение месяца ополчение аргунских обществ изгнало мюридов Шамиля, со своей территории.

В 1859 году из всех вайнахских территорий только Ичкерия подчинялась имаму. Но и здесь неумолимо; росли требования прекратить войну. Тогда Шамиль, обратился к ичкеринцам с воззванием, в котором просил их в последний, раз дать бой правительственным войскам, с условием, что если он и в этот раз потерпит поражение, то освободит ичкеринцев от принесенной ему присяги. Весной того же года, когда правительственные войска и горская, милиция после кровопролитного, штурма овладели «столицей» имамата Ведено, ичкерицы прекратили боевые действия.

Изначально заложенные в имамате .причины его гибели привели в 1859 году к завершению боевых, действий и сдаче Шамиля в плен российскому правительству. Русско-вайнахское государственное единство прошло через страшное и жестокое испытание.

Источник:
История добровольного вхождения чеченцев и ингушей в состав России и его прогрессивные последствия (материалы к изучению на уроках истории в средних школах). — Грозный: Чечено-Ингушское книжное издательство, 1988. — 58 с.
стр. 44 – 47.