Из истории экономических связей и дружбы чечено-ингушского народа с великим русским народом (8)

В то же время народные массы Чечни не верили в помощь турецких янычар, всегда помня арабскую поговорку: «Если примешь турка как друг, он тебя съест. Если выступишь против него как враг, он тебя убьет».

Простые горцы продолжали укреплять экономические связи с русским народом. Обычно чеченцы горных районов обменивали воск, мед, шерсть, грубые сукна, бурки, сафьян, шкуры диких зверей и другие продукты и изделия на хлеб своих плоскостных сородичей. Последние в свою очередь все это продавали кизлярским купцам, которые приезжали в чеченские селения и «привозили с собой холст, грубые бумажные материи… нанки, ситцы, бумажные платки, низшего разряда шелковые материи, железо, соль, медную посуду и т. п.» (А. П. Берже. Цит. рукопись, стр. 77.)

В 30—40-х годах XIX века меновая торговля расширяется на русских торговых пунктах. В 1840 году один из царских генералов писал, что в «Кизляре и на некоторых других пунктах открылись торжища, куда горцы стекались со всех сторон для продажи своих продуктов» (Движение горцев Северо-Восточного Кавказа в 20—50 гг. XIX в. Махачкала, 1959, стр. 284.). В среду горцев прочно вошли в обращение русские деньги. «Ежегодно до 40 тысяч горцев, — говорит тот же генерал, — приходили на линию для сбыта своих продуктов, и звонкая монета до такой степени усилилась у них в обращении, что они могли платить возложенную на них подать довольно исправно» (Там же, стр. 284—285.).

В 30-х годах Кавказ включился в единую таможенную систему России, что способствовало усилению экономических связей Северного Кавказа с центральными промышленными районами Российской империи.

До 1846 года на левой Кавказской линии существовали меновые пункты — самый большой в Кизляре, а также при карантинных заставах — Червленской и Моздокской. Только в 1846 году на все меновые пункты было привезено горских продуктов и изделий на 231 тысячу рублей, в том числе в Кизляр более чем на 70 тысяч рублей и Червленную на 31 тысячу рублей серебром («Кавказ», № 11, 1847.).

В 1846 году последовало новое «Положение» о меновой торговле с горцами. Через год были открыты новые меновые дворы, в том числе при Амир-Аджиюртовской карантинной заставе Веденского округа. Нуждаясь в соли и промышленных товарах, горцы вынуждены были покупать на меновых дворах буквально все и за дорогую цену. Произвол царских чиновников на меновых дворах и карантинных заставах лишал массы горцев права свободно продавать продукты своего хозяйства и покупать на меновых дворах товары. Но все эти стеснения не могли приостановить торговлю горцев с русскими. Только на Амир-Аджиюртовском меновом дворе было продано горцами, в том числе чеченцами, за три месяца 1847 года кинжалов, ружей, пистолетов, замков ружейных на 8445 рублей. В 1848 году горцы, кроме оружия, привозили на этот меновый двор много чириков, ремней, шкур диких зверей, изделий из меди и железа — кувшинов, ножниц, ножей, а также паласов, ковров, продуктов земледелия — сорочинское пшено (рис), пшеницу, просо, ячмень, кукурузу, муку и крупы. На меновый двор горцы привозили в большом количестве фрукты и овощи — лук, чеснок, орехи, яблоки, айву, вишню, черросливы; сами же покупали лошадей, рогатый скот и в большом количестве всевозможные ткани русской текстильной промышленности. За 1848—1849 годы Амир-Аджиюртовский меновый двор продал горцам промышленных товаров, скота, лошадей и другого более чем на 200 тысяч рублей, а купил у них продуктов и ремесленных изделий на 31 316 рублей серебром. Посредниками в торговле между русскими и горцами были русские и армянские купцы, а также кумыки, евреи и сами чеченцы (Н. П. Гриценко. Экономические связи России с Северным Кавказом в 40-х гг. XIX в. Известия Чечено-Ингушского научно- исследовательского института истории, языка и литературы, т. II, вып. 1. Грозный, 1960.).

На Кавказской линии и в самой Чечено-Ингушетии увеличиваются базары, в больших населенных пунктах расширяется ярмарочная торговля.

Известными торговыми центрами в XVIII — первой половине XIX века были селения Старый Юрт (ныне Толстов-Юрт), Гудермес и Брагуны, удобно расположенные между чеченскими селениями и казачьими станицами. В одном из документов за 1867 год читаем, что «в Староюртовском ауле с давнего времени существует еженедельный базар и довольно значительное число бывает приезжающих» (ЦГА Северо-Осетинской АССР, ф. 12, оп. 1, д. 448, л. 8.) для продажи разных продуктов и скота.

В первой половине XIX века были открыты ярмарки в станицах Наурской, Калиновской, Николаевской и Слепцовской. Большой известностью пользовалась ярмарка в станице Наурской, существовавшая с 1827 года. Это была ярмарка осенняя, ежегодно производившая торг с 4 по 14 сентября (Там же, д. 660, лл. 13, 20—59.). В 1837 году на эту ярмарку прибыло до 6500 человек и было продано товаров на общую сумму до 39 027 рублей. Здесь продавались главным образом текстильные изделия русских фирм центрального промышленного района, продукты сельского хозяйства, изделия горского ремесла. Горцами на Наурской ярмарке было продано черкесок, бурок, чекменей, шаровар и башлыков более чем на 2 тысячи рублей (А. В. Фадеев. Очерки экономического развития степного Предкавказья в дореформенный период. М., 1957, стр. 208—209.).

Торговые связи с горцами усиливаются с основанием в 1818 году крепости Грозной, которая становится не только главным военно-стратегическим пунктом на Северном Кавказе, но и его потенциальным экономическим центром. Уже в первые годы существования этой крепости вокруг нее появляются чеченские селения, а в самой крепости постоянно проживают чеченцы и ингуши. Из небольшого городка Грозный впоследствии превращается в центр местной нефтяной промышленности с многочисленным пролетариатом, а в советское время — в столицу Чечено-Ингушетии.

В 1844 году возникла крепость Воздвиженская, рядом с нею вскоре появилось два чеченских аула, насчитывающих до 500 семей. Вначале жители этих аулов недружелюбно отнеслись к русским солдатам и офицерам, «но вскоре они стали снабжать гарнизон крепости съестными припасами, бурками, местным сукном, кукурузой и другими предметами, что содействовало развитию местной промышленности и подъему благосостояния горцев» (Н. А. Смирнов. Цит. соч., стр. 188.).

Так постепенно росли экономические связи чечено-ингушского народа с русским народом, который нес на Северный Кавказ как духовную, так и материальную культуру. Горцы, в том числе чеченцы и ингуши, приобщались к передовой русской культуре, рушилась их вековая замкнутость и подтачивались устои старого уклада под воздействием развивающихся в России капиталистических. отношений.

Ингуши и чеченцы постоянно стремились к дружбе и миру с русским населением, терскими и гребенскими казаками. Историк Северного Кавказа С. Броневский писал: «Ингуши почитаются за добрых и кротких людей» (С. Броневский. Цит. соч., ч. 2, 1823, стр. 163—164.). Комендант крепости Кизляр А. И. Ахвердов в начале XIX века отметил: «Вообще все чеченцы желают и ищут мирное житье» (История, география и этнография Дагестана XVIII—XIX вв. М., 1958, стр. 187.). В 50-х годах прошлого века С. Иванов, говоря о взаимоотношениях гарнизона крепости Воздвиженской с окрестными аулами, писал: «Русские стали ходить в аул поодиночке, без оружия… некоторые из офицеров засиживались у своих кунаков до поздней ночи, случалось, что и ночевали» (Б. А. Калоев. Из истории русско-чеченских экономических и культурных связей. «Советская этнография», 1961, № 1, стр. 46.).

Многие чеченцы жили среди русского населения. Бывали случаи, когда чеченцы покидали родные места и селились в казачьих станицах. Это часто были молодые чеченцы, полюбившие девушку своего или соседнего аула, но которые за бедностью не могли уплатить за нее калыма. Поэтому они бежали с ней в казачью станицу и там, приняв православную веру, становились казаками.

В казачьи станицы бежали горцы по причине кровной мести или нежелания принять мусульманство. Приняв православие и новую фамилию, такой чеченец с течением времени становился казаком. В станице Червленной до сих пор сохранилось много дворов под фамилией Гулаевых, далекие предки которых вышли из Веденского района. Это бывшие гунийцы из чеченского тайпа Гуной селения Гуни. И. М. Попов, хорошо знавший чеченцев, в №70 году писал, что «гуноевская фамилия в настоящее время считает родственниками гребенских казаков (Червленная станица) и, наоборот, казаки эти не лишены родственных чувств к гуноевцам, что выражается перепиской между ними и предложением со стороны казаков материальных пособий в случае крайности их собратьев» (И. М. Попов. «Ичкерия». Сборник сведений о кавказских горцах, вып. IV. Тифлис, 1870, стр. 12.).

Источник:
Гриценко Н.П. Из истории экономических связей и дружбы чечено-ингушского народа с великим русским народом. Грозный, 1965. С. 28 – 32.

/em

Google Buzz Vkontakte Facebook Twitter Мой мир Livejournal SEO Community Ваау! News2.ru Korica SMI2 Google Bookmarks Digg I.ua Закладки Yandex Linkstore Myscoop Ru-marks Webmarks Ruspace Web-zakladka Zakladok.net Reddit delicious Technorati Slashdot Yahoo My Web БобрДобр.ru Memori.ru МоёМесто.ru Mister Wong

Комментарии

Оставьте свой отзыв!